Премьер-министр России Дмитрий Медведев, давно выступающий за переход на четырёхдневную рабочую неделю, дал поручение Министерству труда и социальной защиты экспертно оценить перспективы подобного перехода. "Новые Известия" последовали примеру премьера и обратились к ученым-экономистам за оценкой.
Никита Масленников, руководитель направления финансы и экономика Института современного развития.
Я с осторожностью отношусь к идее сокращения рабочей недели, так как, строго говоря, предпосылок к этому в России пока нет. Социальный смысл сокращения – работать меньше при той же самой зарплате. Это открывает определённые возможности пространства свободного времени. Но сразу начинаются вопросы, которые отражаются и в реакции общественного мнения. Пока примерно 48% населения, по опросам общественного мнения, против подобного решения. Поддерживают – около трети. Причины этого очевидны. Возникает проблема роста производительности труда, потому что, если вы работаете меньше, а зарплата остаётся прежней, вы должны за четыре дня создавать столько же, сколько создавали за пять. А это – большой вопрос. Инвестиции сейчас на нулевом уровне, создание новых высокотехнологических рабочих мест – динамика не удовлетворительная, количество компаний сокращается. Где же реализовывать повышенную производительность труда?
У людей появится лишний свободный день и они захотят повысить свою квалификацию. У них такой возможности тоже нет. Потому что отсутствует система непрерывного образования взрослых.
Поставить вопрос о сокращении рабочей недели – да, имеем полное право. Здесь премьер не лукавит – рано или поздно этот вопрос придётся решать, хотя бы по той простой причине, что мы стареем вместе со всем земным шаром. И перемены должны быть. Но для начала нужно отрегулировать вопросы с дистанционной занятостью, с заёмной занятостью. Должны возникнуть гибкие графики труда, мотивация к ним со стороны работодателей и приемлемость для работников. Много-много условий, которые позволят потом спокойнее перейти на четырёхдневную рабочую неделю.
Поэтому для меня это – перспектива отделённая, а пока надо обратить внимание на то, что действительно принципиально важно и без чего ускорения экономического не добьёмся и не создадим материальные условия для сокращения рабочей недели. Надо серьёзно заняться производительностью труда.
Когда в конце 60-х годов СССР переходил на пятидневную рабочую неделю, опасений было меньше, потому что был очень серьёзный эффект усталости от шестидневки. Плюс – это было военное поколение, плюс ещё масса факторов. И лишний выходной день, как это не парадоксально, дал прирост производительности труда. А в нашем случае, боюсь, это может уйти в паровозный свисток.
Изучать вопрос надо, он в повестке дня.
Как бы вы оценили мировой опыт по сокращению рабочего времени?
Мировой опыт очень разный. Есть компании, которые переходят на сокращённую неделю, а потом возвращаются к прежнему режиму. Потому что в ситуации производства очень трудно выстроить процесс. Возникает рост издержек. Падает зарплата и под напором профсоюзов приходится возвращать пятидневку.
В разных европейских странах разная продолжительность рабочей недели: от 29 до 35 часов. Но там гораздо больше возможностей у человека реализовать свободное время при другом уровне доходов, который создаётся за счёт более высокой производительности труда. А у нас разрыв с экономиками, которые входят в Организацию экономического сотрудничества и развития примерно в среднем 2,5 – 4 раза. Там другие экономические условия и рынок труда устроен гораздо более гибко.
Риорита Колосова, профессор, научный руководитель кафедры экономики труда и персонала Экономического факультета МГУ им. Ломоносова.
Предложение премьер-министра Медведева проработать вопрос о введении четырёхдневной рабочей недели, с моей точки зрения, очень правильное. Сокращение времени работы — стратегический вектор ещё со времён Карла Маркса. Идёт объективный процесс при нормальном, а не катастрофическом и не мобилизационном состоянии экономики. То, что глава правительства это проговорил – это хорошо, потому что отечественная практика нас подводит к ситуации, описываемой словом «оказывается». Это печальная практика. Этот процесс, в связи с его огромной социальной — экономической значимостью необходимо качественно моделировать как шахматную партию, рассматривая всю цепочку следствий и последствий. Надо всё просчитать, не упуская ни одного вектора – социального, демографического, экономического, криминального и других.
Меня несколько смутил срок, выделенный на проработку – до 30 сентября. С моей точки зрения, надо составить регламент, график выполнения этих задач, не заставляя выдать результаты за такой короткий срок.
Как отразится сокращение рабочей недели на ВВП, на производительности труда?
Есть классическая система представлений на этот счёт. На заводах Форда сокращение рабочего времени с 48 до 40 часов в неделю привело к повышению производительности труда. Это был первый зафиксированный учёными и практиками случай. Люди стали лучше работать, получив возможность полноценно отдохнуть. С падением интенсивности труда уменьшилось количество профессиональных заболеваний.
В 1967 году в СССР перешли с шестидневной на пятидневную рабочую неделю. Мой учитель, Леонид Костин был одним из инициаторов перехода на пятидневку. Это – естественный процесс, но только его надо хорошо просчитывать. Прежде всего, необходимо сохранить заработную плату. Необходимо выстроить социальную политику с учётом этого фактора. Если у людей возникает ещё один выходной день – как это будет организовано?
Четырёхдневка должна рассматриваться в отраслевой версии. Есть непрерывные процессы труда, где перерывов не может быть. В этом случае речь пойдёт о новом типе организации труда. Это – сложнейшая организационно-технологическая задача.
Возникнет вопрос с обучением школьников и студентов. При переходе с шестидневной на пятидневную рабочую неделю, некоторое время школы продолжали работать по старой схеме. Необходимо было по новой распределить учебную программу и учебную нагрузку. При переходе на четырёхдневку возникнет такая же проблема, требующая своего обсуждения специалистами – педагогами, психологами, медиками.
Как решается вопрос с рабочей неделей в развитых странах? Какой есть мировой опыт?
Самая короткая рабочая неделя в мире – 4 рабочих дня и всего 29 рабочих часов в Голландии. В Дания и Норвегии — 33 рабочих часа в неделю. Во всех скандинавских странах принят гибкий график труда и 5 недельный отпуск.
В Германии, так же, как и во многих других европейских странах работают не больше 35 часов в неделю. Причем рабочий день строится непривычным для нас образом: он разделен на 2 части. Сначала немцы трудятся с 9 до 13 часов, потом – перерыв на обед длиной в 3-4 часа, а к вечеру работники возвращаются и работают ещё около трех часов.
В Российском законодательстве есть ограничения на продолжительность рабочего времени – оно не должно превышать 40 часов в неделю. Предложение о короткой рабочей неделе – не «революция» в чистом виде. У нас нет никакого обязательного минимума количества рабочих часов. То, что практикуют европейские страны – это договор между работодателем и работником, между профсоюзами и работодателями, между государством и работниками. Это так называемая концепция гибкости рабочего времени.
Как коррелируется продолжительность рабочей недели и безработица?
Это ещё одна цепочка, которую необходимо смоделировать. Могу гипотетически предположить, что в каких-то отраслях возможен взрыв безработицы. Всё необходимо просчитывать. Наши китайские коллеги в некоторых отраслях, чтобы избежать безработицы, выбирают не капиталоёмкую модель, а трудоёмкую модель развития производства. Сознательно идут на это. Если в отрасли не грозит безработица, выбирается капиталоёмкая модель. То есть, к примеру, покупается дорогой станок, который выполняет объём работы сразу нескольких рабочих, а обслуживается одним человеком.
Павел Журавлёв, доктор экономических наук, профессор Базовой кафедры ТПП РФ «Развитие человеческого капитала» РЭУ им. ГВ. Плеханова.
Вопрос о сокращении рабочей недели отрабатывался ещё в 60 — 70-х годах прошлого века при постепенном переходе к коммунистическому обществу. Что касается современного положения вещей. Конечно, это хорошо! Кто против трёх выходных дней? Но возникает вопрос: что будет с доходами населения? Кроме того, есть данные, что при нашей сегодняшней экономической ситуации, если работать меньшее количество часов, ВВП упадёт на 20%.
С моей точки зрения, при принятии закона о четырёхдневной рабочей неделе, возникает два основных «подводных камня» — заработная плата и объём ВВП.
Надо думать не о том, чтобы меньше работать. Для нашей страны 40-часовая рабочая неделя сейчас является оптимальной. Задача стоит в повышении эффективности труда, повышении производительности труда, улучшении условий труда и повышении реальной заработной платы. Если смотреть реально, то реальная зарплата падает.
Если будут создаваться рабочие места, то сокращение рабочей недели не повлияет на безработицу. Если рабочие места создаются, то можно найти подработку. Конечно, зарплата всё равно будет меньше. Пока у нас не организована работа, которая может приносить нормальный доход и человеку, и государству. Просто говорить о сокращении рабочей недели – популистский лозунг. Всё равно работы нет. Сократить рабочую неделю, сократим безработицу и люди не будут считаться безработными. По сути дела, сокращение рабочего времени ведёт к сокращению рабочих мест. Есть экономически-активное население. Есть безработица, которая формализована. Что такое по формальному признаку безработный? Это человек, зарегистрированный в службе занятости и получающий пособие по безработице. И есть не занятое население, которого в десятки раз больше. Существует переходящая безработица, сезонная безработица и так далее. При введении короткой рабочей неделе появляется возможность спрятать явную нехватку рабочих мест. По нашим расчётам она составляет порядка 20 млн рабочих мест.
Если бы Медведев заявил, что мы сократим рабочее время, но при этом развиваем промышленность — тогда да. А то, что он сказал – без порток останемся, снизится заработная плата и где работать будем? Он же ничего про доходы не сказал. Сейчас средняя зарплата 75 тысяч, а будет – 55 тысяч. При этом уровень почасовой (дневной) оплаты сохранится.
А если учесть, что в больших городах «офисный планктон» сам на себя работает, и при его сокращении на 40 процентов ничего не изменится, но в городах-миллионниках появится такая масса безработных, что, полагаю, будет резкий скачок преступности. Человек должен работать.
