МОСКВА, 15 июн — ПРАЙМ, Анастасия Сапрыкина. Российская экономика из-за распространения коронавируса столкнулась с серьезным кризисом: в текущем году прогнозируется ее спад впервые с 2015 года, а восстановление обещает быть не быстрым. Своими прогнозами, как сильно упадет российская экономика и когда она сможет отыграть потери, какой курс доллара ожидать в декабре, по какой цене будет торговаться нефть, почему государство предпочитает адресную поддержку россиян «вертолетным деньгам», и как изменится платежеспособность заемщиков в ближайшие месяцы, в интервью агентству «Прайм» поделился генеральный директор рейтингового агентства «Эксперт РА» Сергей Тищенко.
— В апреле в России из-за коронавируса были введены жесткие ограничительные меры. По оценке «Эксперт РА», какое влияние это оказало на экономику страны? Как вы в целом оцениваете готовность России к этому кризису?
— Готовностью к кризису, если мы говорим не про медицинскую сторону, а про экономическую, похвастаться не может ни одна страна. Но та жесткость макроэкономической политики (высокие реальные ставки по долгу, профицитный бюджет, бюджетное правило), которая мешала росту в последние годы, обеспечила запас прочности и бюджету, и всей российской экономике.
Плюс в отличие от прошлых кризисов ЦБ и правительство действовали более скоординированно. В результате, потери оказались большими, но не катастрофическими – 2,5% от годового ВВП за самый тяжелый апрель, а всего до конца второго квартала около 4–4,5% в зависимости от скорости снятия ограничений. Более сложный вопрос: как быстро удастся запустить экономику и дать возможность для роста.
— Когда, по вашим ожиданиям, рост ВВП вернется на докризисный уровень? Как вы оцениваете план правительства по восстановлению экономики?
— План правительства пока достаточно консервативный. Тактика, заключающаяся в том, чтобы подождать, пока станет понятен масштаб глобального бедствия, и способность зарубежных правительств поддержать свои экономики, а также стабилизировать рынок нефти, была разумной, но для стратегии роста нынешние параметры выглядят недостаточными и более медленными, даже на фоне падения процентных ставок.
Риск для занятости и доходов населения нельзя перекрыть без расходов за счет лишь одних структурных реформ. При благоприятном развитии событий можно рассчитывать на выход на уровень 2019 года к середине 2021 года, при базовом – к началу 2022 года.
— В мае и июне власти постепенно начали снимать ограничения, принятые в апреле, однако ЦБ и ведомства говорят, что по итогам года все равно будет серьезный спад экономики. По вашим оценкам, какой спад ВВП будет по итогам года? За счет чего экономика может отыграть падение?
— По нашим прогнозам, во втором квартале будет потеряно 4–4,5% годового ВВП, дальше ситуация будет зависеть от цен на сырьевые товары – здесь прогноз благоприятный, но с учетом падения объемов экспорта нефти по ОПЕК + восстановление должно быть на уровень 50 долларов за баррель, чтобы отыграть падение – и восстановления потребительского и инвестиционного спроса.
Пока наш базовый сценарий с учетом скупой программы поддержки и возможности новых волн ограничений: минус 4,2% по итогам года. Если госрасходы будут выше, потери потребителей будут ограничены, а мировая экономика запустится быстрее, возможно падение даже меньше 3% при хорошем втором полугодии.
— По вашим прогнозам, какой в этом году будет дефицит бюджета с учетом объявленных мер поддержки и мер восстановления экономики?
— При средней цене на нефть по году около 50 долларов за баррель (такой уровень будет, если цены до конца года стабилизируются около нынешних уровней) и наших оценках курса в 66 рублей за доллар на конец года дефицит составит около 5% ВВП. Потери бюджета будут меньше ожидаемых еще пару месяцев назад, но кризис ударил по налоговым поступлениям внутри страны и потребовал расходов. Если программа поддержки будет расширена, то дефицит будет больше, в основном за счет заимствований на рынке ОФЗ.
— Одним из вариантов решения проблемы финансирования деятельности государства может стать наращивание госдолга. У кого государство может занимать средства? Есть ли потенциал для займов у населения? Какой объем внешнего финансирования РФ может привлечь в настоящее время без влияния на финансовую стабильность?
— Низкий госдолг и снижение ставок — это действительно ресурс. Банковский сектор накопил достаточный запас ликвидности, и долгосрочное РЕПО от ЦБ позволяет увеличить программу заимствований на 2–3 триллиона рублей в год без значимых последствий для рынка.
Займы у населения не играют большой роли, государству проще работать с банками, но на фоне снижения ставок по депозитам ОФЗ для населения могут стать более популярны. Внешние заимствования сейчас не требуются, но ситуация здесь похожа на рынок ОФЗ, когда при очень низких ставках на мировых рынках есть интерес и у внутренних инвесторов, и у нерезидентов.
— Стоимость нефти марки Urals на днях превысила 40 долларов за баррель. Когда она достигнет цены отсечки в рамках бюджетного правила? Как считаете, до какого уровня она может отскочить уже в этом году?
— При рынках, залитых деньгами от Трампа, ЕЦБ и Абэ, полагаю, что она будет колебаться от 35 до 50 долларов за баррель, в среднем за год будет на уровне 50–55 долларов за баррель, что комфортно для рубля, а также позволит сдерживать экспансию сланцевой нефти из США. При этом начавшиеся снова покупки валюты для ФНБ будут ограничивать укрепление рубля.
Сейчас мы видим стремительное восстановление на европейских и американских биржах, что является индикатором восстановления и преодоления кризиса мировых экономик. Падение, которое мы видели несколько месяцев назад, практически отыграно. Это будет стимулировать подъем российской экономики через рост спроса на другие российские экспортные товары – металлы, удобрения и продукцию химической промышленности.
— По ожиданиям ЦБ, пик роста плохих долгов россиян придется на четвертый квартал текущего года — начало следующего. Вы с этим согласны? По вашим ожиданиям, на сколько вырастет проблемная задолженность физлиц и юрлиц по итогам года?
— Последствия нынешнего кризиса будут иметь отложенный эффект. На текущий момент сохраняется высокая неопределенность относительно глубины падения доходов населения и бизнес-активности. Официальные оценки прогноза ВВП и доходов населения на конец 2020 года пока разнятся, поскольку снятие ограничений ещё не завершено во всех регионах России, а вероятность «второй волны» сохраняется.
Банк России заявил, что пик заявок на реструктуризации банковских кредитов уже пройден, однако «плохие долги» очевидно продолжат прирастать как в рознице, так и у малого и среднего бизнеса. Принятые послабления дали банкам отсрочку в отражении проблем на балансах пока только до 1 октября. Если антикризисные меры не будут продлены, то в четвертом квартале произойдёт массовое ухудшение оценок финансового положения заёмщиков, что скажется на объёме проблемных кредитов банков, их резервах и убытках.
— Обычно перед кризисом кредитных рисков россияне теряют работу и свои доходы. Вы ожидаете какого-то резкого роста безработицы или серьезного снижения доходов?
— Мы видим снижение доходов, а рост безработицы, пусть временный, неизбежен. Более того, статистика будет его показывать все отчетливее, потому что появились стимулы к официальной регистрации в статусе безработного. Именно поэтому важна поддержка от государства. Существующие программы поддержки населения правильные, но их объемы недостаточны. К плюсам нынешней ситуации можно отнести то, что риски сконцентрированы на работниках определенных отраслей, что отчасти облегчает задачу по правильному распределению мер поддержки.
— Как вы оцениваете идею поддержать население с помощью прямых выплат? Насколько в России реализуемы «вертолетные» деньги?
— «Вертолетные» деньги подразумевают не только прямые раздачи денег — этим занимались еще египетские фараоны в голодные годы за тысячелетия до появления вертолетов — но и то, что их специально печатают для этих целей.
Да и надо понимать, что прямая раздача денег пока прошла только в США и Японии – и на уровне половины или трети местного МРОТ, в остальных странах действуют программы поддержки доходов и занятости, более широкие, чем в России. Сами прямые выплаты полезны для потребительского спроса, особенно при снижающейся инфляции.
Но помогать надо не всем, а наиболее пострадавшим, но для этого нужна соответствующая инфраструктура. Выплаты на детей хороши тем, что, хотя их получит много семей, слабо затронутых кризисом, они просты, быстры и популярны, такого рода программы могут помочь людям и поддержать спрос, но проблем они не решают.
Поэтому куда важнее продление упрощенных пособий по безработице, программ субсидий и кредитов на выплату зарплат остановленными компаниями с расширением круга имеющих на них право, создание полноценной системы соцподдержки представляется более правильным.
— Регулятор уже четыре месяца не отзывает лицензии у банков. Как вы считаете, с чем это связано? Возобновит ли ЦБ отзыв лицензии по стабилизации ситуации в экономике? По вашим оценкам, по итогам года сколько банков потеряет лицензии?
— Тенденция к заметному снижению темпов отзыва была уже в 2019 году, когда было отозвано 27 лицензий (из них три сданы по инициативе самих банков) против 57 в 2018 году, что может говорить о завершении острой фазы расчистки регулятором банковского сектора.
Это подтверждается еще и тем фактом, что в прошлом году в два раза увеличилось количество повышенных агентством «Эксперт РА» рейтингов кредитоспособности банков и в два раза сократилось число пониженных рейтингов. Другими словами, банковская система попала на карантин уже будучи в более здоровом и стабильном состоянии, чем год или два назад.
Кроме того, важно отметить своевременные и правильные действия регулятора по поддержке стабильности банковского сектора, среди которых ограничение на колебания цен на активы, введение ряда послаблений при переоценке активов. Это помогло уберечь банки от роста убытков на балансах.
Однако важно помнить, что риск отзыва лицензии все равно остается, особенно у банков с низкими рейтингами, например, ruCCC или ruB-, о чем явно говорится в наших определениях по уровням рейтинга. Если говорить про все рейтингуемые нами банки (всего их 165), то только 26 из них имеют высокую вероятность снижения присвоенных рейтингов до преддефолтных уровней.
Это не говорит о том, что у них будут отозваны лицензии, но указывает на сохраняющиеся риски у некоторых участников рынка. Причем каждая из этих ситуаций должна рассматриваться точечно и конкретно по каждому участнику, поэтому обобщать и давать прогноз по количеству кандидатов на уход будет неправильным. Как минимум еще стоит дождаться финансовых результатов за третий и четвертый кварталы, когда на уже существующие риски банков наложатся финансовые проблемы в корпоративном секторе.
— Давайте теперь поговорим о бизнесе агентства. В кризис компании ищут любую возможность сэкономить — на рейтингах уже начали? Как изменился спрос на рейтинги с началом кризиса?
— Безусловно, спрос меняется, и мы ощущаем это в первую очередь на первичных продажах. Приток новых клиентов снизился и снизился достаточно заметно, но, с другой стороны, у нас есть устойчивый портфель клиентов с уже присвоенными и поддерживаемыми рейтингами. Многие рейтингуемые нами компании активно работают на долговом рынке, и это оказывает стабилизирующее влияние на нашу клиентскую базу, и ее значительного сокращения мы пока не ожидаем.
Нынешние условия заставляют нас работать над снижением собственных расходов и издержек, а также над расширением спектра оказываемых нами услуг. Мы активно работаем в направлении ESG, зеленых и социальных рейтингов, предлагаем рынку разработанные нами модели по оценке рисков нефинансовых компаний и банков. В этом контексте нельзя не отметить растущей ценовой конкуренции на рынке рейтинговых услуг, что также не может не сказываться на наших доходах. Однако по итогам года мы все равно должны выйти на прибыль.
— «Эксперт РА» как-то адаптировал свои рейтинговые методологии к кризисной ситуации?
— Нет, действующие методологии агентства уже учитывают различные стрессовые сценарии для рейтингуемых объектов. Кризис никак не влияет на наши действующие подходы, и там, где рейтинги должны понижаться, они будут понижены. Рейтинг – это вероятность дефолта на горизонте года, и все наши методологии сфокусированы на том, чтобы адекватно и своевременно показывать имеющиеся риски.
В этом смысле мораторий на понижение рейтингов невозможен и противоречит самой сути нашей работы. Более того, в кризисные моменты спрос на качество и адекватность оценок обретает особую важность.
Если в методологиях и происходят какие-то изменения, то они носят плановый характер и обусловлены потребностью в тонкой донастройке и, как правило, никак не влияют на уже присвоенные рейтинги. Можно временно отменять рейтинговые требования, в случае с регионами регулятор так и поступил, или снижать рейтинговые пороги в нормативных документах, но сами рейтинги и принципы, по которым они присваиваются, должны быть неприкосновенны.
— Ожидаете ли вы, что с кризисом агентству придется снижать рейтинги компаний? Кто здесь будет первым на очереди?
— Учитывая текущую макроэкономическую ситуацию и ожидаемый рост проблем в корпоративном секторе, мы, конечно, ожидаем ухудшения финансового состояния определенного количества банков и компаний, рейтинги которых, безусловно, мы должны будем понизить. Можно пройтись прямо по направлениям.
«Эксперт РА» сейчас поддерживает 450 рейтингов банков и компаний без учета рейтингов выпусков облигаций. По корпоративному сектору: из 158 рейтингов только у 22 компаний достаточно высокая вероятность снижения рейтинга. Не факт, что это реализуется, но на данный момент ситуация именно такая.
Что касается страховых компаний и пенсионных фондов, то там риски носят более отсроченный характер из-за специфики их деятельности. Среди страховщиков возможно понижение только у 7 из 62, а для всех 13 рейтингуемых НПФ вероятность каких-либо понижений практически не существует. Отдельно следует сказать о рейтингах регионов и муниципалитетов, тут из 30 присвоенных высокую вероятность снижения имеют только пять.
Если объединить цифры, то из 450 всех кредитных рейтингов банков и эмитентов только у 60 высокая вероятность снижения рейтингов. Это чуть более 13%. Это позволяет нам говорить о текущей ситуации как о достаточно стабильной.
Естественно, мы пока не видим более долгосрочных последствий кризиса, но ситуация явно не так плоха, как могла бы быть, во многом благодаря достаточно быстрой коррекции мировых цен на нефть, газ и другие экспортные товары, а также принимаемым мерам поддержки, которые, по нашему мнению, хоть и недостаточны, но позволяют сохранить потенциал и ресурсы для более пессимистичных сценариев развития ситуации в экономике.
